По Северо - Западной Абхазии


вернуться | обсудить на гостевой


 

 

Электропоезд - турист

 

Перед входом в зал Тбилиси

 

Церковь Симона-Кананита в Новом Афоне

 

Эшерский дольмен

 

Угловая северо-западная башня Анакопийской крепости

 

Развалины замка Баграта

 

Развалины Цандрипшского храма в Гантиади

 

Фрески Пицундского храма

 

Фрески Пицундского храма

Развалины Бзыбского храма

 

Развалины Бзыбской крепости

 

Развалины цитадели древней Анакопии

 

Пицундский храм

 

Новый Афон. Симоно-Канонитская церковь

 

Пицунда. Храм фресковой росписи

 

Архитектурные детали Анакопийского храма

 

Моквский собор

 

Бзыбь. Руины Бзыбской крепости и храма

 

Гантиади. Цандрипшский храм.

 

Лыхненский храм.

 

Базилика в Гаграх

 

Беслетский мост

 

Новоафонская пещера

 

Новоафонская пещера

 Двадцать шесть километров отделяют Сухуми от поселка Новый Афон. Людей из­давна привлекало это исключительно живописное место, богатое многоводными родниками, неприступными вер­шинами и строительным материалом. Поэтому и сле­дов человеческой жизнедеятельности здесь сохранилось так много, что пытливый путешественник сможет без особого труда проследить историю абхазской архитекту­ры почти за две тысячи лет.

Наиболее значительным памятником оборонительного зодчества не только Абхазии, но и всего Черноморского побережья Кавказа является Анакопийская крепость, занимающая вершину Иверской (Анакопийской) горы.

Дорога к крепости от центра поселка ведет сначала среди домов по нагретому солнцем асфальту. С поворота дороги открывается вид на Новый Афон - кипарисовые аллеи, монастырские корпуса и собор, увенчанные голубыми куполами, красное и серебристое железо крыш среди зелени парков и садов, естественные ступени Афонской горы, бескрайнее море... Дорога уводит в дубовый лес, покрывающий круто наклонные известня­ковые плиты, подрубленные дорогой. Неожиданно вверху сквозь заросли показываются участки высоких светло-серых стен и башен, покрытых вьющимися растениями и кустарником. Еще один изгиб серпантина - и дорога приводит к широкому пролому разрушенной стены.

Древнейшая постройка Анакопии - это небольшое кольцо нагорной крепости, стены которой, возведены из крупных, хорошо обработанных блоков известняка, сложенных в духе лучших римских строительных традиций. Крепостные ворота образова­ны тремя известняковыми монолитами и приподняты высоко над землей; в крепость можно было попасть только по приставной деревянной лестнице. В восточной части ограды изнутри видны каменные ступени, по ко­торым в древности воины поднимались на стену. Скорее всего, именно это укрепление было известно византий­ским авторам под названием Трахеи.

Поскольку относительно локализации Трахеи не суще­ствует единого мнения - некоторые исследователи пы­таются сопоставить ее с древнейшими остатками кре­постных стен в Гагре, - будет интересно поз­накомиться с аргументацией в пользу анакопийской Тра­хеи. Относительно ее местоположения известный визан­тийский историк VI века Прокопий Кесарийский сообща­ет: «За пределами апсилиев, при входе в пределы абазгов, есть место следующего рода: высокая гора, начинаю­щаяся от Кавказского хребта и все понижающаяся, за­канчиваясь как бы лестницей, тянется вплоть до самого Понта Эвксинского. У подножия этой горы еще в древ­ности абазги выстроили очень сильное укрепление, по величине наиболее значительное...» Археологические ис­следования показывают, что самым западным пунктом распространения апсилов в IV-VI веках была Эшера, расположенная восточное Нового Афона. Еще западнее проживали уже абазги. Описание же «высокой горы» полностью соответствует облику хребта Ажамгва, иду­щего в сторону Нового Афона и ступенчато спускающего­ся к морю. Иверская гора,  при этом, действительно смот­рится с востока лежащей у подошвы этого хребта. Гагрская же крепость находится в низине на самом берегу моря. А из описания Прокопия следует, что укрепление абазгов находилось на довольно значительном расстоянии от моря; он сообщает, что между крепостью и морем «тянется очень отвесная и грозная в своей суровости скала». Каждому, кто видел Иверскую гору с востока, припомнится действительно суровая скальная полоса, спускающаяся от нагорной крепости к Псырцхинскому водопаду. Трахея была взята и сожжена. Вот как пишет об этом Прокопий: «Абазги... в полном беспорядке устремились в бегство и стали отступать от этого места все дальше и дальше... Римляне захватили и убили очень многих из них... И вот, преследующие, смешавшись с бегущими, ворвались в ворота, одни, гонимые жаждой спасения, другие - стремлением захватить укрепление. Найдя ворота еще открытыми, они все вместе устреми­лись в них. Сторожа у ворот не могли ни отделить абазгов от неприятелей, ни закрыть ворота, так толпа давила на них. Таким образом, абазги, с радостью почувствовав­шие себя внутри своих стен, оказались взятыми в плен вместе со своим укреплением. Но и римляне, полагавшие, что они победили врагов, оказались теперь перед боль­шою трудностью. Так как дома абазгов были многочи­сленны, отстояли друг от друга на близком расстоянии и, кроме того, были окружены со всех сторон своего ро­да стеною, то абазги, взойдя на них, защищались изо всех сил, поражая врагов в голову, охваченные, с одной стороны, опасением и страхом, а с другой — жалостью к своим женам и детям и чувством безвыходности своего положения, пока римляне не додумались поджечь дома...»

Прокопий сам не присутствовал при взятии Трахеи и писал свою историю, пользуясь донесениями военачаль­ников и личными впечатлениями солдат - участников событий, поэтому в его повествование могли вкрасться отдельные неточности. Но поскольку в основном его описание местности совпадает с географическими осо­бенностями Нового Афона, а не Гагры, именно здесь и должна быть локализована Трахея.

В конце VII века при непосредственном участии визан­тийцев, встревоженных вторжениями арабов, была воз­ведена основная линия стен средневековой Анакопии, охвативших территорию размером 450х150 метров. С юга, где склон горы был пологим и доступным, стена была укреплена семью башнями - квадратными в менее доступных местах, круглыми же там, где легко могли быть подведены стенобитные машины. Наиболее приме­чательна западная круглая башня, расположение и фор­ма которой позволяли вести из нее обстрел противника под углом почти в 290°. Во втором этаже древнейшей части этой башни сохранились пять бойниц, устроенных в специальных нишах, и вход, перекрытый аркой. Боевая мощь этой башни была обусловлена еще и тем, что она защищала подступы к главным крепостным воротам. Древняя дорога огибала башню слева, подходила к скры­тому за нею входу в соответствии с заповедью еще антич­ных зодчих, требовавших размещать ворота так, чтобы при подходе к ним противник оказывался повернутым к осажденным своей незащищенной щитом правой стороной.

Проникновение в Анакопийскую крепость было затрудне­но и тем, что за главными воротами непосредственно сле­довал небольшой внутренний двор, окруженный дополни­тельными стенами и соединенный с основной территорией крепости еще одними воротами. Между второй и третьей башнями в наружной стене видны следы вылазной ка­литки, позднее заложенной. Отсюда выводились отряды защитников во фланг штурмовавших главные ворота.

С сооружениями основной оборонительной линии Анакопии связана яркая страница истории Абхазии. В 736 - 737 годах у этих стен было остановлено 60-тысячное войско арабов, руководимых известным полководцем Мурваном-ибн-Мухаммедом, прозванным за свою жесто­кость Глухим, т. е. глухим к мольбам и жалобам. Грузин­ский летописец  сообщает, что с укрывшимся в крепости грузинским царем Арчилом и братом его Ми­ром было «до одной тысячи человек да из абхазского вой­ска две тысячи бойцов», которые должны были противо­стоять арабам, «по численности равным темной туче са­ранчи и комаров». Судьба, однако, оказалась милостивой к защитникам Анакопии. Летописец дальше сообщает, что среди арабского войска началась эпидемическая бо­лезнь желудка, унесшая за несколько дней 35 тысяч че­ловек. Три тысячи арабов погибли во время штурма кре­постных стен, Мурвану пришлось уйти - задуманный им поход через Абхазию в обход Черного моря в тыл Византии провалился. Не пропустила, по-видимому, Анакопия на запад и арабского полководца Сулеймана-ибн-Исама в 788 году - он ограничился жестоким опустоше­нием расположенных восточное Апсилии и Мисиминии. В течение почти целого столетия после этого Анакопия была столицей сначала Абазгского княжества, а затем Абхазского царства. Позже, когда столица была перене­сена в Кутаиси, значение крепости несколько упало.

«Столичный» период, надо полагать, не прошел бесслед­но для Анакопии. Вероятно, именно тогда - в середине или второй половине VII века - на вершине Иверской го­ры появляется небольшой одно-зальный храм типа бази­лики с полукруглой выступающей апсидой и тремя широ­кими окнами. VII - VIII веками датируют исследователи найденные здесь плитчатые оконные навершия с интерес­ными рельефами. Эти плиты можно сегодня осмотреть, поднявшись на вершину горы и войдя в храм. В конце XIX столетия новоафонские монахи соорудили здесь своеобразную витрину, вмуровав разновременные архитектур­ные фрагменты в специальную стенку и написав сверху:

«Древние останки». На одной плите изображен крест, а по сторонам его - полуфигуры льва и быка, на другой пли­те - лев и две розетки, на третьей - рыба и два дерева. В VII -VIII веках, возможно, был построен на склоне горы и второй храм. Его развалины можно осмотреть у второго витка дороги выше восточной башни.

В 1027 году после смерти грузинского царя Георгия I в Анакопии поселилась его вторая жена - осетинская ца­ревна Алда со своим сыном Дмитрием, сводным братом царя Баграта IV. В 1032 году оппозиционная царю фео­дальная группировка попыталась свергнуть Баграта, а на его место воцарить Дмитрия. После провала заговора Дмитрий бежал в Константинополь, а Анакопию сдал византийцам. В 1045 году Анакопию покинула и Алда, бежавшая в Осетию после неудачной попытки сына овла­деть Грузией с помощью Византии. Весной 1046 года Баграт IV осадил Анакопию, но вынужден был отступить. Крепость была взята лишь его сыном и преемником Георгием II в 1073 году, когда, по словам летописца, «были освобождены захваченные греческими насильника­ми крепости. Была отобрана у греков Анакопия, главная среди крепостей Абхазии».

Воспоминание об этих событиях хранится и в народной памяти в виде следующей красивой легенды: «В смутное время правил царь Баграт. Неприятель тревожил его земли. И жил народ очень бедно, и оттого было среди народа большое волнение. А у Баграта был брат, который страшно завидовал своему венценосному родственнику. Зависть и повела его по пути предательства. Через мать свою, вероломную царицу, договорился он с греками. И однажды пристали греческие корабли к земле Апсны, и под покровом ночи, не встретив сопротивления, вошли в крепость неприятельские воины. Но один лишь день владели они крепостью. Убоялся Дмитрий гнева брата своего, бежал в Константинополь, взяв с собой многие богатства и племянницу начальника крепости Анакопей-ипха. Минуло пять или десять лет, прошел по земле Апсны слух, что хочет возвратиться на родину Анакопей-ипха и что везет она дяде своему подарки, ибо вышла замуж за богатого купца и владеет несметными сокро­вищами. Радостью наполнились сердца жителей Анакопии, когда увидели десять кораблей, что привезли Анакопей-ипха и подарки. Встретил ее народ с великими почестями. И был большой праздник с пирами и воен­ными играми в тот день. А под вечер, когда солнце оку­нулось в море, повелела Анакопей-ипха снять с кораблей подарки и перевезти их в крепость. На каждой арбе было по два громадных сундука. Сундуки эти складывали у высокой башни. Пообещала Анакопей-ипха народу, что завтра будут розданы подарки. И разошелся народ по своим домам. Наступила ночь, все заснули. Не спят лишь Анакопей-ипха и ее верные слуги: готовятся они завершить коварный план, который внушил им хитрый брат Баграта. И вот уже пробираются они под покровом ночи к башне, где лежат сундуки с подарками, и вскрывают их. А в каждом сундуке по два вооруженных воина; вста­ют воины, берут в руки мечи и факелы. И вот их уже легион. Огласилась тогда крепость Анакопийская боевы­ми криками, началась тут великая резня. Крепость была захвачена всего за один час...»

События XI века оставили яркий след в архитектуре Анакопии. Многие сооружения перестраивались и до­страивались. Особенно изменился облик воротной башни, в которой первый этаж был заполнен бутом, а над вто­рым было возведено еще два этажа с каменными свода­ми, опиравшимися на каменные колонны. Тогда же была возведена западная башня и перестроен храм в нагорной крепости. Эти работы отражены в ряде надписей на пли­тах, найденных здесь еще в конце XIX века.

В XIV веке в Анакопии обосновались генуэзцы, которые построили в нагорной крепости четырехэтажную дозор­ную башню, облицованную хорошо подогнанными глад­кими камнями. Она возвышается над лесистой вершиной Иверской горы. Первый этаж башни представляет собой глухое помещение, по-видимому, служившее цистерной для сбора дождевой воды. На северной стене на уровне второго этажа виден вход, оформленный сна­ружи стрельчатой аркой (эта форма характерна для западноевропейского средневекового зодчества), а изнут­ри - полуциркульной аркой. Попадали в башню по дере­вянной подъемной лестнице. В XVII - XVIII веках в Анакопии стоял турецкий гарнизон, но турецких построек этого времени здесь нет. В конце XIX века Анакопия снова стала свидетельницей строительной деятельности, на этот раз новоафонской монашеской братии.

По склонам горы, от подошвы до вершины, была выло­жена камнем дорога, нагорная крепость окружена камен­ными террасами, построены здания часовен, гостиницы, станции канатной дороги. Одна из часовен, раскрытая на три стороны, до сих пор сохранилась внутри древнего храма. На стене ее помещена копия иконы Иверской божьей матери, перед ней горит маленькая лампадка. На белом платке лежат скромные дары: несколько медных монеток, ломоть хлеба. От всего этого веет языческой стариной, словно это поминовение тех, кто когда-то воз­вел эти стены на крутой труднодоступной вершине.

Одно из «чудес» нагорной крепости - неиссякаемый колодец, уже восемьдесят лет привлекающий внимание прежде паломников, а теперь туристов. Обычно объясня­ют происхождение этого колодца тем, что вода в него поступает по природному каналу, действующему по принципу сообщающихся сосудов, с соседней Афонской горы или даже более удаленных мест, где имеется устойчивый уровень ледниковых вод. Однако Иверская гора не содержит ничего, что могло бы оправдать предположение о существовании природного вертикального канала, по которому могла бы подниматься вода на вершину. Поверхность горы покрыта трещинами, по которым вся дождевая вода просачивается глубоко вниз, беспрепятственно достигая уровня Анакопийской пропасти и уходя ниже. Таким образом, всякая возможность существования природного колодца на вершине Иверской горы исключается.

Остается допустить мысль об искусственном происхождении этого колодца. На этот счет существуют две гипотезы. Первая сводится  к тому, что водовод к колодцу был сооружен в древности строителями Анакопии и действовал он по тому же принципу сообщающихся сосудов. Как полагают, такой водовод могли провести в канаве, про­рытой на склонах обеих гор (Иверской и Афонской) и через долину между ними под речкой, а затем замаски­рованной землей. Вторая гипотеза сводится к мысли, что под постройками на вершине была сооружена когда-то в древности воронка из плотного материала, которая со­бирала дождевую воду. Правда, как отмечают сторонники этой точки зрения, таким способом можно объяснить поступление в колодец лишь небольшого количества во­ды, в то время как в действительности колодец практи­чески неиссякаем.

Видимо, гипотезы о древности сооружения колодца на Иверской горе не имеют под собой реальной основы. Строительство водовода с Афонской горы не является та­кой простой инженерной задачей, как полагают. Длина такого водовода должна была достигать полутора кило­метров при перепаде высот до трехсот и более метров. Простые канавы, пусть даже и выложенные камнем на растворе, не могли бы выдержать большой нагрузки в течение тринадцати столетий, прошедших со времени строительства Анакопии. Условия для прокладки канав для водовода здесь крайне неблагоприятны: отвесные скальные участки, крутые, обрывистые склоны ущелья, каменистое русло реки.

Как показывает конструкция крупных античных и раннесредневековых крепостей Абхазии и прилегающих районов, все они обходились без внешних водопроводов. Но всюду прослеживаются остатки «цистерн» и других сооружений для сбора дождевой воды. Такая «цистерна» существовала и на вершине Иверской горы в основании восточной башни. И, поскольку эта башня была возведена, по всем данным, генуэзцами не ранее XIV века, то, следовательно, в этом период в Анакопии никакого другого источника не было. Архимандрит Леонид Кавелин, посетивший Анакопию в 1884 году, сообщал, что на месте современного родника была тогда расчищена старинная «цистерна», на дне которой среди прочих обломков и мусора были найдены упомянутые плиты с греческими надписями XI века. Но вода в этой «цистерне» тогда отсутствовала.

Лишь много позднее новоафонские монахи широко распространили молву о «чудотворном» источнике на вершине Иверской горы. Это произошло после того, как монахи возвели здесь впритык к древнему храму большое здание с глухими стенами и обширной водосборной площадкой. Дождевая вода стекала к отверстию, через кото­рое попадала в устроенный внутри этого здания фильтр-отстойник. Пройдя через мощную толщу прослоек песка, дробленого известняка и других материалов, дождевая вода приобретала качество и вкус родниковой. Рядом с фильтрующим помещением монахами была возведена камера, соединенная с ним железной трубой, снабженной устройством, регулирующим уровень воды в «роднике». Как показывает практика, собранной в течение года, таким образом, воды в отстойнике было достаточно для поддер­жания постоянного ее уровня в течение одного-двух за­сушливых месяцев, что в условиях Абхазии позволяло создать легенду о «чудотворном» не пересыхающем род­нике. Впрочем, иногда в особо засушливые периоды мо­нахам приходилось поднимать на вершину горы обыч­ную воду и пополнять ею «святую». Таким образом, «род­ник» в нагорной крепости действительно является творением рук человеческих, но история его насчитывает не столетия, как обычно полагали, а всего лишь несколько десятилетий.

Вблизи возведенных еще в конце XIX столетия плотины и здания гидроэлектростанции, одной из старейших в России, видны белокаменные стены небольшого кресто-вокупольного трехапсидного храма, композиция которого характерна для раннесредневековой (IX - Х вв.) Абхазии. Стены храма, как и утраченных теперь притворов, были когда-то покрыты изнутри штукатуркой с фресковыми рос­писями. В настоящее время здесь размещена би­блиотека. С легкой руки новоафонских монахов этот храм обычно связывали с именем апостола Симона, уроженца Каны Галилейской, спутника апостола Андрея, который, согласно церковной традиции, проповедовал на обшир­ной территории вокруг Черного моря и на Кавказе. В 55 году н. э. они достигли пределов Абхазии, где апостол Андрей оставил Симона для распространения христиан­ства среди абхазов. Благодаря этим проповедям, согласно преданию, был уничтожен жестокий кровавый обычай приносить в жертву богам младенцев и людоедство. Си­мон Кананит вскоре умер и был похоронен на берегах Псырцхи. Впоследствии на его могиле был возведен бело­каменный храм в память первых контактов абхазов с христианством. Согласно же другой, имеющей большую древность легенде, этот проповедник был похоронен в Никопсии, расположенной западнее современного города Туапсе.

По одетым в камень берегам Псырцхи, а затем вдоль знаменитых новоафонских искусственных прудов выхо­дим на набережную. Слева, из стены возведенной еще в конце XIX века гостиницы (ныне дом отдыха «Примор­ский»), выступает древняя башня Псырцхинская. Стены ее, облицованные ломаным известняком и прибрежным валунником, слегка сужаются кверху. Известный фран­цузский путешественник Ф. Дюбуа де Монпере в 30-х годах XIX века застал здесь еще две башни и стены. В работах В. И. Чернявского и других авторов второй половины XIX столетия можно прочитать и о замке на берегу моря, представлявшем собой башню с четырьмя выступами по углам. Все эти развалины связываются с находившейся здесь генуэзской факторией XIV века, из­вестной под именем Каво-ди-Гиро, или Анакуфа. Боль­шинство древних построек было разобрано при сооруже­нии гостиницы. В 1888 году в этой гостинице отдыхал А. П. Чехов.

Отправимся теперь к зданию Ново-Афонского Симоно-Кананитского монастыря, расположенного на высоте 75 метров над уровнем моря у подошвы Афонской горы.

Узкая асфальтированная полоса шоссе в густой тени ки­парисов выводит к главным воротам монастыря. Мощные стены с бесконечными рядами окон, над которыми под­нимаются голубые маковки монастырских церквей, ши­рокая, выложенная разноцветной плиткой дорога, уводя­щая под высокую арку ворот, светло-коричневый контур громады Пантелеймоновского собора, кружево листвы деревьев, голубизна небес, серый «ковер» каменной вымостки двора - таковы первые впечатления посетите­ля, надолго остающиеся в памяти.

Ново-Афонский монастырь был основан в 1875 году монахами со Старого Афона (Афон - по-гречески «ти­хий, безлюдный») - монастыря, расположенного в Гре­ции на гористом и лесистом полуострове Агион-Орос в Эгейском море, на восточном выступе Халкидонского полуострова. В этой местности, отданной монахам визан­тийским императором Константином Погонатом (688 - 695), расположены несколько греческих, русский и гру­зинский монастыри с замечательными библиотеками, в которых хранится более 10 тысяч древних рукописей.

В Новом Афоне монастырские корпуса с церквами строились в 1883 - 1896 годах. В центре западного корпу­са возвышается 50-метровая колокольня с часами, мело­дичный бой которых слышен далеко. Под колокольней расположена бывшая монастырская трапезная, стены которой, как и в маленьких церквах, расписаны фреска­ми, выполненными известными «волжскими богомаза­ми» - братьями Оловянниковыми.

В центре четырехугольника, образованного корпусами монастыря, высится Пантелеймоновский собор, построен­ный в 1888-1900 годах. Его венчают пять куполов; вы­сота центрального - 40 метров. Длина собора - 53,3 мет­ра, ширина - 33,7. Он построен в так называемом ново византийском стиле, весьма распространенном в русском церковном зодчестве конца XIX - начала XX века. Сте­ны изнутри богато расписаны в 1911—1914 годах ма­стерами из села Палех Владимирской губернии и группой московских художников под руководством Н. В. Молова и А. В. Серебрякова. Фрески отличаются сочетанием глав­ным образом голубых, коричневых и золотистых тонов. В ряде случаев отмечается отход от канонов иконописи, что особенно относится к изображению Марии Магдали­ны, выполненному, по некоторым данным, рукой извест­ного русского художника М. В. Нестерова, а также к сце­не Страшного суда у центрального входа. Стенные роспи­си Пантелеймоновского собора интересны и в том отноше­нии, что они являются одним из последних памятников русской церковной иконописной школы.

Собор - крупнейшее культовое сооружение Абхазии. В нем может одновременно поместиться более трех тысяч человек. Его архитектура принадлежит к так называемому Ново-византийскому стилю, который был очень распространен в русском церковном зодчестве конца XIX начала XX веков.

В восточной стене в результате землетрясения 8 октября 1915 года появились небольшие трещины. В 1959 году, после ремонта здания собора, в нем разме­стился филиал Абхазского государственного музея, а в монастырских корпусах теперь расположилась турбаза.

А какими великолепными по красоте пещерами с их сказочными подземными залами богат Новый Афон. Среди них - ставшая известной всему миру знаменитая Новоафонская  (Анакопийская)  пещера. Волшебный мир открывается перед каждым, кто побывает  в этом чуде природы. В подземном царстве сталагтитов и сталагмитов, как драгоценные  камни в оправе, вы­тянулись в цепочку залы и галереи. В пещере девять больших залов,  самый крупный из них – зал «Грузинских спелеологов». Он назван так не случайно, так как грузинские спелеологи из экспедиции института географии АН Грузии под руководством доктора географических наук Зураба Тинтилозова при активной помощи местного энтузиаста спелеолога Гиви Смыра покорили его после 36-часового штурма.

Длина зала «Грузинских спелеологов» 260 м, высота его доходит до 50 м. Камни здесь сплошь покрыты хрупкими известковыми цветами, а стены блестят и переливаются мелкими кристалликами кальцита все­возможных цветов и оттенков от белого до красного и коричневого. Кажется, что прозрачный занавес, подхва­ченный порывом ветра, вдруг замер навеки. Эффектен выход из галереи в зал: он имеет форму замочной скважины и обрывается 10-метровым уступом. Этот зал является одним из крупнейших в мире. В нем может разместиться современный стадион. И снова перед глазами туристов проходят залы: «Абхазия», «Иверия» и самый маленький зал «Сухуми», расположенный на вы­соте 170 м над уровнем моря. Главная его достоприме­чательность - сталагмиты - напоминают кипарисы и гигантские свечи.

Самый дальний зал - «Тбилиси», с примыкающим к нему залом геликтитов, - поражает своей красотой. У входа, как молчаливый страж, стоит бледно-розовый сталагмит высотой 3 метра. Дальше - спуск по сплошному кальцитовому натеку. Опять сталагмит, но уже совершенно белый. В центре зала - колоссальная груда камней, когда-то обрушившихся с потолка. Теперь все они затекли кальцитом и превратились в один огромный белоснежным сталагмит со светло-коричневыми полосами. А в даль­нем конце зала - царство эксцентричных сталактитов. Причудливые, переплетающиеся, изгибающиеся как змеи, они образуют фантастические фигуры.

По результатам обследований, проведенных рядом экспедиций за последние 15 лет, можно с уверенностью сказать, что Новоафонская (Анакопийская) пещера является  красивейшей и  интереснейшей  пещерой Европы. Ее подземные лабиринты можно смело поставить рядом со знаменитыми пещерами, хорошо известными десяткам миллионов иностранных туристов: Доадица (Чехия), Аггтелек (Венгрия), Оигалер (Франция), Карлсбадская (США) и др.

В 1975 году завершено благоустройство и оборудо­вание Новоафонской пещеры. От южного склона Иверской горы, где создан оригинальный предпещерный комплекс со всеми службами, к подземным лабиринтам проведен 1300-метровый тоннель. Электропоезда подво­зят туристов к одному из красивейших явлений природы Абхазии. Пещерные залы благоустроены и освещены. По пути туристы могут останавливаться на смотровой площадке, особенно красив 120-метровый мост.

Каждый день аккумуляторные электровозы доставляют в подземные лабиринты до 2 тысяч человек. У истока реки Псырцха узкая тропа ведет к открытой абхазскими спелеологами другой карстовой пещере-пропасти. Пропасть эту называют «Пропасть абхазских спелеологов», находится она на юго-западном склоне Афонской горы, на высоте 160 м над уровнем моря: абсолютная глубина ее достигает 90 метров. Общая длина двух смежных залов, покрытых сталактитами и сталагмитами, составляет около 150 м, ширина во многих местах превышает 25, а высота – 25-40 м. Здесь найдены многочисленные останки  пещерных медведей, обитавших в этих местах около 10 тысяч лет тому назад.

Словом, глубины высоких горных хребтов этой части Кавказа таят для путешественников много любопытных и увлекательных зрелищ.

Севернее и западнее Нового Афона, за Иверской горой, тянутся живописные предгорья, на которых раскинулись угодья старинного абхазского селения Анухва. На север­ной его окраине вблизи полу заброшенного монастырского подворья в скале из красного известняка на высоте около 30 метров чернеет отверстие грота, известного под именем «Агца» (абх. - «обрыв»). На его стенах в 1940 году мест­ный археолог Л. Н. Соловьев обнаружил множество на­скальных рисунков, одни из которых он отнес к верхнему палеолиту и неолиту, а другие - к средневековью. Среди изображений интересны контур человеческой руки с крестом на ладони, фигура человека, лук со спущенной тетивой, наконечник копья, шалашевидные жилища. Как полагают исследователи, грот этот первоначально мог служить языческим святилищем, а позже здесь появились и паломники-христиане.

Западнее, на вершинах холмов у поселков Средняя Анухва, Бжилва и Веселовка, расположились циклопиче­ские постройки-крепости. Их стены сложены насухо из больших необработанных известняковых глыб без особой системы. Обломки больших и мелких хозяйственных со­судов, амфор и другие находки относят время этих соору­жений еще к античной эпохе.

Немного южнее, у проселочной дороги, ведущей из сред­ней Анухвы в Нижнюю, исследованы две небольшие раннесредневековые церкви. Особенно интересен крестово-купольный Мсыгхвский храм. Стены его были обли­цованы белоснежным известняком, алтарь украшен рез­ными столбиками, кровля состояла из красной черепицы, окна были оформлены разноцветным стеклом. К сожале­нию, от него теперь мало что осталось — часть архитек­турных деталей была брошена в расположенную рядом известковую печь, а развалины стен теперь полуприкры­ты вновь построенной дорогой.

На правом берегу реки Псырцха, в шести километрах от Нового Афона, из зарослей, покрывающих небольшой холм, выступают руины храма XI - XII веков. В единст­венный зал храма ведут с запада и юга две двери. В ал­тарной части видны узкое окно, остатки кувшинов-голос­ников, повышавших качество звучания церковных песно­пений, а также обширный тайник. Каменный свод давно обрушился, но сложенные из крупных грубо обработанных плит известняка стены сохранились до четырех­метровой высоты. С юга к храму примыкают остатки при­твора, возведенного, вероятно, в XIV веке, а вокруг замет­ны следы каменной ограды. Вблизи расположены угодья небольшой крестьянской усадьбы, а рядом - темное от­верстие в пещеру, куда уходит канат. С помощью нехитро­го устройства здесь достают питьевую воду из озерца, находящегося в глубине пещеры.

Мы покидаем гостеприимный Новый Афон с его заме­чательными памятниками, пещерами, водопадами, тени­стыми ущельями, парками, прудами и здравницами.

Новороссийско - Батумское шоссе ведет нас на запад вдоль же­лезной дороги. Между холмами, в просвете, образованном долиной реки Аапста, открывается панорама на восточ­ную оконечность Бзыбского хребта, где выделяется пира­мидальная вершина Ахибох, известная еще под именем Сафар-бея - абхазского князя, присоединившего Абхазию к России. Свернем с основной трассы и отправимся в село Абгархук.

Первая из абгархукских крепостей, называемая местны­ми жителями «Мушба»,- весьма любопытный памятник раннесредневековой фортификации. Крепость расположе­на на скалистом утесе между реками Дохуарта и Жбаарта, в трех километрах севернее центра села. Тропинка, ведущая через лес, по краю обрыва, приводит к восточной башне, в которой находится вход в крепость, приподня­тый на два с половиной метра от земли. В дверном прое­ме видны отпечатки массивных деревянных брусьев, а за ним открывается небольшая комната, из которой еще один проем выводит на крепостной двор. Внутри крепостных стен, протянувшихся на 120 метров, видны развалины нескольких каменных строений. Интересен потайной ход, связывавший крепость с внешним миром в случае осады. Узкая тропка спускается по естественному разлому скалы к ее основанию. Ход этот местные жители называют «цар­ской лестницей». Среди листьев и травы красными пятна­ми выделяются обломки кровельной черепицы и керами­ческих сосудов IX - Х веков.

Еще интереснее другая абгархукская крепость, извест­ная под названием Абахуаца. Она расположена в очень живописной местности в восточной части села над рекой Аапста. Крепостные стены и башня возведены на заросшей лесом известняковой скале с отвесными обры­вами со всех сторон. Тропа ведет вдоль основания этой скалы мимо входа в имеющуюся здесь небольшую пеще­ру, по узкому карнизу взбирается на скалу и выводит по каменной лестнице на стену. Периметр извилистых крепостных стен до 140 метров, высота их местами и те­перь достигает 3-4 метров.

В юго-восточном углу ограды видно окно-бойница. Ря­дом справа высятся покрытые плющом стены 8-метровой башни. Во второй этаж попадали снаружи по приставной лестнице через узкую дверь, а в третий - через люк в деревянном перекрытии. Древнейшие находки в крепости Абахуаца (керамика, наконечники стрел) относятся к ран­нему средневековью.

Мы снова на Новороссийско - Батумском шоссе. Перед на­ми город Гудаута, название которого произошло от про­текающей здесь же речки Гудоу. Так говорят ученые, а в народе любят рассказывать историю о любви молодого певца Гуды к княжне Уте; любовь эта закончилась тра­гической гибелью обоих на берегах этой речушки.

Городские кварталы стали складываться здесь в конце XIX - начале XX столетия.

Четыре километра отделяют Гудауту - современный центр Бзыбской Абхазии - от села Лыхны, позднесредневековой столицы Абхазии. Асфальтированная лента шоссе уходит в сторону гор через плато, утопающее в гу­стой зелени садов, лесов и виноградников. Вскоре с воз­вышенности открывается замечательный вид на зелено-белую цепь вершин Бзыбского хребта. Справа от дороги высятся стройные массы лыхненского Успенского собора, а рядом на краю обширной поляны видны руины дворца абхазских владетелей.

Храм полускрыт за древней булыжниковой оградой и возвышающимися над нею зарослями. Слева, у тропин­ки, - заброшенные кирпичные стены часовни, поставлен­ной в память генерала Коньяра, убитого здесь во время абхазского восстания 1866 года. Вот и ворота под тяже­лой каменной колокольней, включенной в ограду храма. Дубовые двери с крепким засовом, за ними двор с редки­ми могилами, аккуратными мощеными дорожками, раз­личными постройками жилого и хозяйственного назна­чения. Храм действующий. Он относится к широко рас­пространенному в раннесредневековой Абхазии типу крестово-купольных трехапсидных сооружений. Наруж­ный облик храма очень прост: гладкие плоскости стен, облицованных крупными гладкими плитами красновато­го известняка, выступающие с трех сторон притворы, восьмигранный барабан с низким куполом.

Гораздо более значителен, впечатляющ этот храм из­нутри. Сначала входим в нартекс - западнее поперечное помещение, отделенное от центрального зала монумен­тальной стеной с арочным проходом в ней. Нартекс двух­этажный, из нижнего этажа в верхний ведет узкая ка­менная лестница. Здесь располагаются хоры, связанные с залом тремя широкими арочными проемами, через ко­торые открывается превосходный вид на подернутые дымкой ладана столбы и стены, украшенные богатой фресковой живописью. Восточная часть храма представ­ляет собой специальные ритуальные помещения: алтарь центральной апсиды, придел - жертвенник с северной стороны и придел - диаконник с южной стороны. Перед ними находятся маленькие прямоугольные помещения - вимы.

Исключительно богаты росписи Лыхненского храма. Древнейшие из них представлены в диаконнике - это элементы геометрического линейного орнамента, возмож­но относящегося к VIII-IX векам, и изображение головы старца с грузинской надписью «Закария» с фрагментами других фигур, относящееся к рубежу Х—XI веков. Основ­ные же росписи храма относятся к XIV веку. В верхней части центральной апсиды изображена сидящая на троне Богоматерь с младенцем и двумя ангелами, многофигур­ная композиция Евхаристии в двух видах, сцена с женами у гроба (с ангелами и поверженными воинами), встреча двух жен с воскресшим Христом. В среднем ярусе изобра­жений той же апсиды — сцена гостеприимства Авраама с тремя сидящими ангелами, сцена жертвоприношения Ав­раама, изображения ангелов и святителей; в нижнем ярусе - фигуры святителей (св. Василий, св. Григорий Бого­слов, св. Кирилл и св. Фока). На западной стене - фраг­менты композиций Успения Богородицы и передачи Бого­матерью пояса апостола Фоме. На столбах и пилястрах - изображения Иисуса Христа, Богоматери, Иоанна Пред­течи, Иоанна Евангелиста и др. Снаружи над дверным проемом южного придела изображена сидящая на троне Богоматерь, а за нею два ангела.

Основные росписи Лыхненского храма исполнены одно­временно, о чем говорит единство красок, композиции и буквенных (греческих и грузинских) начертаний. В то же время прослеживается почерк, по меньшей мере, трех живо­писцев. Одним из них, последователем более ранней палеологовской живописи, была исполнена роспись на столбах, два других художника, работавших в линейно-графи­ческой манере, характеризующей палеологовское искус­ство середины XIV века, расписывали центральную ап­сиду.

Стены храма были также украшены различными гру­зинскими и греческими надписями. Одна из них сообща­ла: «Христос, являешься ты благословлен богом и госпо­дином всего сущего. Это произошло от сотворения мира лета 6669 ... в царствование Баграта, сына Георгия... В апреле месяце появилась звезда, из недр которой исхо­дили лучи, возвышаясь перед ней, подобно святому сия­нию». Таким способом кто-то в 1066 году сообщал о появлении в небе Абхазии кометы. В Лыхненском храме похоронен владетельный князь Абхазии Сафар-бей, умер­ший в 1821 году. На надгробии сохранилась надпись на греческом языке.

Юго-восточнее, в ста метрах от храма, расположе­ны развалины двухэтажного дворца абхазских владете­лей. Неровная поверхность стен, возведенных из неодно­родного материала - известняка, песчаника, кирпича и т. д.,- прерывается рваными отверстиями окон и дверей. В стенах ясно прослеживаются два строительных слоя, причем более древние стены (XVI - XVII вв.), легко обо­зреваемые с западной, северной и восточной стороны, возведены из крупных известняковых плит.

Наиболее выразительными являются главный вход и прилегающая к дворцу с северо-западной части построй­ка. Вход представляет собой кирпичную арку на стол­бах-колоннах, выложенных из блоков, которые переме­жаются с прослойками тонкого кирпича, поставленного на ребро. В нижнем этаже портальной башни расположен вестибюль дворца. Его стены оформлены каменными ар­ками, а купол опирается на низкий восьмигранный бара­бан. Паруса сводов в углах между арками под барабаном выложены так, что кирпичи выступают наружу углами, образуя зубчатую поверхность, создававшую своеобраз­ную игру света и теней. На северном фасаде дворца в позднейшей сплошной кладке ясно прослеживаются две кирпичные арки, покоящиеся на столбах той же конструк­ции, что и у портала главного входа. Над средним стол­бом выложена черным узким кирпичом «печать Соломо­на» - шестиконечная звезда, образованная пересечением двух треугольников. С восточной стороны сохранились два пилонообразных выступа и. отдельно стоящий столб, которые когда-то были соединены деревянным помостом. Полагают, что эта постройка была связана с водозабор­ным устройством - внизу под обрывом протекает ручей.

Позже, уже в XIX веке, дворец был перестроен и зна­чительно расширен. Позднейшие стены отличаются не­брежностью кладки и плохим качеством раствора - он непрочный, известково-глинистый. В каждой из комнат, как в первом, так и во втором этаже видны камины, сло­женные из песчаниковых плит. У ученых еще окончатель­но не сложилось мнение о времени и обстоятельствах воз­ведения Лыхненского дворца, в народе же бытует немало легенд об этом. Вот одна из них: «Владетелем в Лыхны в далекие времена был князь Чачба. Решил он построить дворец невиданных размеров. Уложили фундамент и стали класть стены. Но никак не шла работа: разрушаются сте­ны, словно земля трясется под ними. Позвал князь самых лучших мастеров, повелел им сложить стены вновь и трижды прочнее прежних. День и ночь трудились масте­ра, но все напрасно: первый же ливень размывал стены и башни. Совсем опечалился князь. Сгоряча велел казнить мастеров. Созвал на совет старейшин. Поднялся с места древний старик и сказал: «Ведаю, как построить дворец: нужна жертва великая, человеческая...» Выслушал князь старца и велел отобрать из простого народа самых красивых юношу и девушку. Дали им еды на неделю. А по­том князь приказал замуровать их в дворцовую стену, ибо только так, по словам старца, можно было сделать дворец неприступным. Замуровали обоих и возвели новый дворец. И никто из врагов не мог его взять. До сих пор стонут стены старинного дворца...»

Храм и дворец расположены на краю огромной поляны. Руины дворца и поляна перед ними, известная под на­званием «Лыхнашта», являются замечательными свиде­телями революционного прошлого Абхазии. Перед двор­цом владетеля многократно собирались вооруженные крестьянские массы. Ареной наиболее значительного на­родного восстания абхазов площадь стала в 1866 году. Семь тысяч человек собрались сюда, возмущенные кабаль­ными условиями крестьянской реформы 1861 года. Раз­ногласия с представителями царской администрации при­вели к восстанию и убийству генерала Коньяра, многих чиновников и военных, пытавшихся скрыться во дворце. С тех пор дворец был заброшен и постепенно разрушался.

От Лыхны шоссе идет в сторону старинного абхазского села Дурипш. Главная достопримечательность его не па­мятники прошлого, а его настоящее: на многие километ­ры протянулись чайные плантации. Заглянем в некоторые дворы Дурипша, население, кото­рого, как и в других абхазских селах, отличается исклю­чительным гостеприимством.

Одна из основных черт абхазской деревни - хаотичная разбросанность отдельных усадеб на значительной терри­тории. Вот как выглядела такая деревня в прошлом сто­летии: «Шалаш, куда вошли мы, был только началом аб­хазского поселка... За полверсты стояла другая лачуга; от нее, сажень за полтораста, - третья; четвертая в сторо­ну забилась; пятая забралась на верхушку холма и заку­талась там от постороннего взгляда в зеленое облако ду­бовой рощи... Всего хижин двадцать, а разбросались верст на семь. Абхазец выбирает себе жилье по душе, мало ду­мая о необходимости скучиваться».

Вблизи массивного здания Дурипшгэс сливаются две реки - Хипста и Эгры. На высоком скалистом мысу между ними хорошо видны стены Дурипшской крепости, возведенные в XIV - XV веках. Высокая воротная башня с вмурованным в пол второго этажа большим кувшином для хранения воды, две поперечные стены и крошечное помещение в конце, в котором, как рассказывают местные жители, когда-то содержали преступников,— все, что сегодня может здесь осмотреть путешественник.

Оставим живописное ущелье бурной Хипсты и вернем­ся на Новороссийско-Батумское шоссе. Километрах в деся­ти от Гудауты, в сторону моря, по направлению к Бомборскому мысу отходит проселочная дорога. Она ведет к интересному раннесредневековому памятнику - одно-зальному храму Айлага-абыку. Его стены сохранились почти на полную высоту, апсида снару­жи пятигранная. В углах, прилегающих к западной стене, высоко вверху вмурованы кувшины-голосники, улуч­шавшие звучание песнопений. На некоторых кусках плохо сохранившейся штукатурки можно заметить следы фре­сок. У южного дверного проема на стене высечено на камне изображение креста. С запада к храму примыкают фундаменты небольшого притвора, с юга - продолгова­тый зал, в восточной части имеющий небольшое алтарное полукружие. Еще южнее возвышается большая плат­форма, сложенная из камня, на которой выступают фун­даменты небольшого поминального храма, а в толще ее скрыты склепы. Северо-западнее, в зарослях ежевики, вид­ны развалины большого прямоугольного здания, разде­ленного на несколько помещений перегородками. Вход в него вел через небольшое башнеобразное сооружение. Здесь найдены фрагменты глиняной посуды VIII - Х ве­ков.

Ф. Дюбуа де Монпере, осмотревший эти руины в 1833 году, в своих записях отмечал: «Маленькая церковь, кра­сиво сооруженная... стоит на скале конгломерата взды­мающейся на восемь футов над уровнем моря; волны мор­ские временами разбиваются об отвесные скалы. Земле­трясение, которое всколыхнуло Бомбор 28 июля 1833 го­да в восемь с половиной часов вечера и отразилось на транспортном судне, одновременно раскололо также и кам­ни монастыря Иолагу».

В XIV веке вблизи храма располагалась генуэзская фактория Каво-ди-Вуксо («Самшитовая гавань»), а в 30-х годах XIX столетия здесь была построена русская кре­пость Бомбора, в которой служили многие ссыльные де­кабристы, среди них В. С. Норов и С. И. Кривцов. 26 де­кабря 1905 года на пустынном, заросшем кустарниками и лесом берегу, группа большевиков под руководством Серго Орджоникидзе выгрузила оружие, привезенное морем. Оружием этим, однако, они воспользоваться не успели: отряд жандармов окружил смельчаков, которые затем были заключены в Сухумскую крепость. Теперь на месте выгрузки оружия стоит памятник.

Мюссерский храм - один из наиболее значительных культовых памятников Абхазии Х - XI веков. Дорога к нему ведет вдоль знаменитых пляжей курорта «Золотой берег», затем уходит в сложное «переплетение» холмов, гребней и ущелий Мюссерского заповедника. Дубовый, грабовый и каштановый лес, самшитовые перелески, заросли боярышника, кизила, орешника, обвитых лианами и колючей сасаперилью, окружают шоссе. В центре обшир­ной поляны высятся каменные стены, обросшие плющом и кустарниками. Особенно выразителен южный фасад хра­ма, оформленный тремя арками, с колоннами внизу и с шестью большими окнами над ними. Пол центрального зала порос зеленой травой и бурьяном, кровля давно рух­нула, а через окна внутрь свисают ветви деревьев. Камен­ные своды хорошо сохранились в алтаре большого зала и в боковых приделах. С высоты хоров, куда когда-то вела каменная лестница, внутреннее пространство храма ка­жется особенно значительным. Храм огромен, массивен, тяжел, даже немного неуклюж, и после стройных масс собора Лыхны в нем особенно чувствуется уже иное вре­мя, иная культура...

Новороссийско - Батумское шоссе уходит в сторону гор, оставляя слева Мюссерскую возвышенность, пересекает Хипсту и углубляется в долину реки Мчишта. Справа над дорогой появляется крутобокий холм, увенчанный огром­ной липой, в тени которой видна древняя стена с аркой входа. Это развалины раннесредневекового одно-зального Мугудзырхвского храма, о котором, как ни странно, до сих пор в литературе упоминаний не было. Бывает так - все ущелья обследованы, лесные чащи пройдены, а здесь на большой дороге стоит себе памятник, и никто его не видит. Поднимемся на холм. На северной стене храма, облицованной тесаным известняком, - пилястры, на кото­рых когда-то покоились арки, державшие свод. Хуже со­хранились алтарная часть с выступающим полукружием, южная стена и примыкающий к ней придел. Вокруг раз­бросаны многочисленные обломки черепицы, некогда по­крывавшей здание. Рядом, у края обрыва, когда-то стояло большое прямоугольное каменное сооружение, совсем не­давно снесенное. Отсюда можно долго любоваться зеле­ными холмистыми предгорьями, уходящими в сторону заснеженных вершин Бзыбского хребта, видны отсюда и истоки Мчишты.

В средней части этой скалы хорошо видны стены круп­нейшего в Абхазии скального замка. Еле заметная тро­па от реки, с шумом вырывающейся из узкой пещеры, че­рез "лес по очень крутому известняковому склону выводит к основанию замка. Слегка наклонная плоскость стены, сложенной из грубо обработанных обломков на прочном растворе, имеет в четырех метрах от основания вход, ку­да попадали по приставной деревянной или навесной веревочной лестнице. Ширина внутреннего помещения не превышает 2 - 3 метров, высота же его более 15 метров. В верхней части уцелело сводчатое перекрытие.

В стене несколькими ярусами соответственно этажам расположены окна и бойницы. Хорошо сохранившиеся ду­бовые бревна от дверных и оконных коробок говорят о сравнительно позднем (XVI - XVII вв.) происхождении замка.

Ущелье Бзыби встречает путника мощными ветрами, дующими из торных долин в сторону моря. У выхода ре­ки из известняковых теснин на простор приморской низ­менности больше тысячи лет назад были построены две крепости, известные теперь под названиями Калдахварской и Бзыбской. Первая расположена на краю левого обрывистого берега реки и сплошь заросла вековым ле­сом. Тенистая тропа через заросли приводит к стене с че­тырьмя мощными полукруглыми башнеобразными вы­ступами. Их панцирь выложен из огромных известняко­вых плит, достигающих 1 - 1,5 метра в поперечнике. Между выступами видны древние проломы - следы какого-то сражения. Хорошо сохранившийся в левой части фасада проем входных дверей расположен высоко над землей. Часть стен, окружавших обширный крепостной двор, об­рушилась к реке Бзыбь. На случай длительной осады кре­пость была снабжена водопроводом, доставляющим воду из "источника, который находится в 150 метрах восточнее.

Отсюда сквозь просветы в ветвях деревьев хорошо вид­на белокаменная Бзыбская крепость с храмом на проти­воположном берегу реки. Она состоит из двух частей, раз­деленных стеной. Через нижний двор проходила в древ­ности дорога от брода через Бзыбь. Панцири стен крепо­сти сложены из тщательно обработанных известняковых блоков и укреплены четырехугольными и полукруглыми башнями и контрфорсами. Восточные ворота были укреп­лены двумя башнями.

Величественны руины Бзыбского крестово-купольного трехапсидного храма Х века, сохранившего все свои стены на полную высоту, но утратившего свод и купол. Любопытны и впечатляющи детали этого храма: темные плиты облицовки, украшенные резьбой над окнами, три пятигранных снаружи полукружия апсид, базы мощных колонн, поддерживавших купол, обломки кирпичных арок, многочисленные плиты, частью с орнаментами. Вос­точнее в зарослях угадываются фундаменты еще одного более древнего храма, алтарная часть которого обруши­лась когда-то вместе со скалой.

В народе бытует старинная легенда об этих крепостях. Рассказывают, что некогда обитатели их договорились жить в мире и дружбе. Они решили соблюдать одинако­вый распорядок дня: в одно и то же время в обеих кре­постях совершать трапезы, становиться на молитвы, вы­ходить на полевые работы. Условились, что сигналом для начала тех или иных занятий будет подергивание вино­градной лозы, переброшенной через Бзыбь. Мирно текли годы дружного труда. Но враги, завидовавшие спокойной жизни соседей, решили поссорить их. Они стали дергать лозу в неурочное время, давая неправильно сигналы. Меж­ду жителями крепостей возникало взаимное недоверие, затем раздоры и, наконец, война, опустошившая крепо­сти.

Во время первой мировой войны (1914 – 1916) началось строительство Черноморской железной дороги между Ту­апсе и Ново-Сенаки (теперь город Цхакая). Полотно должно было пройти через "нижний двор Бзыбской крепо­сти. Однако дорогу построить не успели, а памятником благим намерениям прошлого служат сложенные из реч­ного булыжника 30-метровые устои моста, торчащие над рекой.

В восьми километрах отсюда, на левом берегу Бзыби, на холме, хорошо видны древ­ние стены и возвышающаяся над ними башня. Эти руины известны под именем Хасанта-абаа (абх. «развалины Хасана»). Крепость образована многоугольной в плане сте­ной. Башня, примыкавшая к стене, имела два этажа. Пер­вый этаж заполнен бутом, во второй попадали через уз­кую дверь по приставной лестнице. Второй этаж был пере­крыт деревянным потолком, который одновременно слу­жил полом для дозорной площадки, венчавшей башню. Судя по форме керамических обломков, разбросанных по склонам холма, крепость была построена в IX—Х веках. От этого места начинается трудная тропа, ведущая к высо­когорным пастбищам, которыми широко пользовались в тот период.

Теперь наш путь лежит в Пицунду, древний и славный своими памятниками город. По пути осмотрим раннесредневековые храмы, расположенные в селе Алахадзы. Малая церковь была известна еще в XIX столетии, боль­шая же базилика раскопана в 1970 - 1971 годах. По пре­данию обе эти постройки были посвящены святой Софии. От большой церкви хорошо сохранились фрагменты юж­ной и западной стен, сложенные чередующимися рядами известняковых блоков, кирпичных четырехслойных поя­сов и песчаниковых плит. Оригинальны большие кирпич­ные ящики, заполненные раствором и вставленные в клад­ку стены. Подобный строительный материал характерен лишь для территории Бзыбской Абхазии. Алтарная часть храма отличалась большими размерами, зал был разде­лен на три нефа двумя рядами прямоугольных столбов. Северо-западнее выглядывают из зарослей руины малой трехапсидной и, вероятно, крестово-купольной церкви: остатки стен, имеющих с востока три полукруглых высту­па, а в своей толще керамические ящики. Вблизи - огром­ное скопление керамических шлаков, обломков черепицы, кирпича, разнообразных сосудов.

Документированная история Пицунды начинается во второй половине II века н. э., когда римляне построили здесь кастеллу - прямоугольную крепость с башнями по углам и у ворот. Ворота имели закругленный массивный фасад и прямоугольное внутреннее помещение, что было характерно и для воротных башен самого города Рима того времени. Внутри кастеллы раскопаны фундаменты большого каменного здания - претория, свидетельствую­щего наряду с другими данными о том, что в Питиунте тогда размещалось центральное командование целой группы гарнизонов, находившихся в северной Колхиде.

Интересные сведения о событиях у стен Питиунта в се­редине III века н. э. содержатся в «Новой истории» ав­тора V века Зосима, рассказывающего о том, что после предоставления правителями Воспора готам кораблей для набегов на черноморские берега «варвары, прежде всего, напали на Питиунт, окруженный огромной стеной и имев­ший весьма удобную гавань. Когда Сукессиан, стоявший во главе местного гарнизона, выступил с бывшими там силами и прогнал варваров, то скифы, опасаясь, чтобы гарнизоны других укреплений, узнав об этом и соединившись с питиунским отрядом, не уничтожили их окончательно, захватили какие могли су­да и с величайшей опасностью удалились домой, потеряв под Питиунтом многих из своих. Жители Понта, спасен­ные... искусными действиями Сукессиана, надеялись, что скифы, отбитые сказанным способом, никогда больше не осмелятся переправиться. Но когда Валериан отозвал Сукессиана, дал ему должность при дворе и вместе с ним занялся делами Антиохии и ее заселением, скифы сно­ва взяли у боспорцев суда и переправились в Азию. Удер­жав суда и не позволив боспорцам, как прежде, возвра­титься с ними домой, они пристали вблизи Фасиса, где, как говорят, было построено святилище фасианской Ар­темиды во дворце Ээта. Сделав безуспешную попытку взять святилище, они пошли прямо на Питиунт; без ма­лейшего затруднения взяв укрепление и вырезав бывший в нем гарнизон, они двинулись дальше».

Это нашествие, однако, не привело к запустению Пицун­ды. В начале IV века здесь стояли уже не только полно­стью восстановленные и укрепленные дополнительными башнями стены кастеллы, но появилась и канаба - об­ширная, окруженная стенами и башнями территория, где располагалось поселение отставных легионеров и их се­мей. В таком восстановленном виде Питиунт сохранился до наших дней.

В непроглядных зарослях теперь прячутся мощные сегментообразные, прямоугольные и шестиугольные в плане башни, древние стены, облицованные плитняком с четырехслойными поясами кирпичной кладки, различ­ные другие постройки, среди которых зернохранилища, бани, жилые и подсобные помещения.

В юго-западной части канабы вскоре после возведения ее стен римляне построили древнейший из известных на территории Восточного Причерноморья христианский храм-базилику. Он представлял собой прямоугольное со­оружение с большой семигранной снаружи и изнутри ап­сидой. Особенностью храма был обход у апсиды, выделен­ный колоннами и характерный для поминальных римских храмов, посвященных апостолам и мученикам. Именно в этом храме, по-видимому, служил епископ Стратофил при­нимавший участие в Никейском соборе 325 года н. э.

В конце V - начале VI века пол этого храма был укра­шен богатейшей мозаикой, состоявшей из геометрических орнаментов и сюжетных композиций. Из "последних наи­более типична для позднеримских мозаик по своему оформлению монограмма Христа с альфой и омегой, передающая известную формулу из Апокалипсиса: «Я есть альфа и омега, начало и конец; жаждущему дам даром от источника воды живой» — и заключенная в круглый медальон, который вписан в трапецию с изображением птиц и растений по углам. Трапеция оформлена листьями аканфа, между которыми расположена поврежденная временем греческая надпись: «В моленье за Оре... и весь его дом». Размер разрушенного пространства в конце име­ни, допускающий разместить здесь две-три буквы, позво­ляет предполагать, что в надписи упоминается известный христианский мученик Орентий. Сохранилась легенда о нем. В правление императоров Диоклетиана и Максимиана в конце III - самом начале IV века в борьбе с персами принимали участие семь братьев-христиан, среди которых был Орентий. Когда военные действия были перенесены во Фракию, Орентий совершил подвиг - победил в едино­борстве вождя вторгшихся туда варваров. Император пред­ложил Орентию и его братьям в честь победы принести жертву языческим богам и, получив отказ, сослал их сна­чала в Армению, где их подвергли зверским пыткам, а затем через Трапезунд в Абхазию - в Питиунт. На кораб­ле братья один за другим погибли. Орентию привязали на шею камень и бросили в море, откуда его уже мерт­вого вынесли на берег ангелы. Последнего брата, Лонгина, похоронили в Питиунте.

Рядом с надписью среди тех же листьев аканфа сохра­нилось изображение коровы с теленком, олицетворяющих «семью» христиан, то есть весь христианский мир. Восточ­ное располагалась композиция, изображающая фонтан живой воды, символизирующий христианское учение, а по его сторонам - фигуры оленя и лани с олененком, также олицетворяющие собой «жаждущих христиан» и иллюст­рирующие следующие слова 41 псалма: «Как лань охот­но стремится к источникам вод, так душа моя стремится к тебе, боже». Пространство между оленями и фонтаном заполнено птицами и ветвями растений. Западнее изобра­жена финиковая пальма с плодами, которую с обеих сто­рон окружают животные,- здесь уцелели голова лани и птицы. В северной части мозаики изобилуют фигуратив­ные изображения - ягненок, ваза, птицы, растения и т. д., в южной же преобладают геометрические узоры - мотив «пересекающихся кругов», широкие переплетающиеся по­лосы, образующие сетку, в ячейки которых в шахматном порядке помещены круги и квадраты, узор из перепле­тающихся ромбов со скрещивающимися изображениями рыб с птицами и т. д. Очень интересно цветовое решение различных фрагментов Пицундской мозаики: монограмма Христа с альфой и омегой - ярко-красная, а ее контур - черный, фон медальона и трапеции - белый, аканфового бордюра — черный, а изображения в нем составлены из белых, красных и коричневых кубиков смальты различ­ных оттенков; фигуры больших оленей переданы объем­но - освещенные части их тел составлены из белых куби­ков, затененные - из красных. Даже контурные линии здесь передают степень рельефности - массивные части тел оконтурены черными кубиками, тонкие же голени - красными. Мелкие животные переданы одним цветом, а пальма исполнена черными и красными кубиками на бе­лом фоне. Ныне эта мозаика экспонируется в Музее ис­кусств в Тбилиси.

В 542 году персы вторглись в Восточное Причерно­морье - началась 13-летняя персо-византийская война. В том же году, согласно сообщению византийского исто­рика VI века Прокопия Кесарийского, византийцы, занимавшие Питиунт, «сожгли дома, до самого основания раз­рушили стены и, без малейшего промедления сев на суда и переправившись на противоположный материк, ушли в город Трапезунд. Правда, они причинили ущерб Римской империи разрушением этих крепостей, но этим же они доставили ей большую пользу, потому что враги не смог­ли завладеть этой страной; не достигнув никакого ре­зультата вследствие разрушения крепостей, враги верну­лись в Петру». Весьма вероятно, что древнейший Питиунтский храм был разрушен персами именно во время этого похода. Во всяком случае, когда десятилетие спустя ви­зантийцы вновь заняли Питиунт, им пришлось на том же месте строить храм заново.

Новая базилика была разделена на три нефа прямо­угольными столбами, имела с востока выступающую пяти­гранную апсиду, а с запада - нартекс. Сочетание пяти­гранной апсиды с прямоугольными столбами центрально­го пространства делает вторую базилику Питиунта уни­кальной, поскольку в других областях христианского мира применялись не столбы, а колонны. Сравнительно тонкие стены указывают на то, что храм имел деревянное стро­пильное перекрытие.

У нас нет прямых сведений об истории Питиунта в по­следующие века. Но в его башнях заметны культурные наслоения второй половины VI—VII веков, а в середине VIII века сюда абхазским князем Константином было послано какое-то письмо: на городище найдена подвесная печать с его именем, написанным греческими буквами.

К этому же периоду (вторая половина VI—IX вв.) могут быть отнесены и два других интереснейших архитектур­ных памятника Пицунды, находящиеся уже за пределами крепостных стен.

В пятистах метрах севернее городища, в зарослях, скры­ваются руины уникальной двухзальной церкви с двумя шестигранными снаружи апсидами. Каменный свод хра­ма, ныне обрушившийся, держался прежде на арках, опи­равшихся на центральный столб и пилястры, выступав­шие из стен. В христианском мире известны еще только две такие «двойные» церкви. Обе они находятся в Малой Азии и датируются временем от второй половины VI до XI века.

Вблизи городища за зелеными остроконечными верши­нами кипарисов белеют гладкие светлые стены и купол Пицундского собора - крупнейшего раннесредневекового храма Абхазии. Он относится к типу крест.овокупольных, трехнефных и трехапсидных храмов, а размеры его в плане составляют 43,3 X 22,7 метра. Возведен он из камня и кирпича, причем в распределении этих материалов наб­людается определенный порядок. Стены храма внизу от цоколя сложены исключительно каменными блоками, за­тем кладка приобретает смешанный характер: ряды камня перемежаются с кирпичными прослойками. Чем выше, тем каменные прослойки тоньше, а кирпичные толще. Верхняя часть стен, барабан и покоящийся на нем купол, внутренние опоры - столбы сложены полностью из кир­пича неодинакового размера, в арках он тоньше, в несу­щих частях (устои, стены) - гораздо толще, почти брусовидный. В верхних частях южной и западной стен видны декоративные вставки поперечных кирпичей - в одних рядах одиночных, в других парных. На центральной ал­тарной апсиде снаружи между окнами выложены толстым кирпичом кресты. Лишь северная стена снаружи совер­шенно лишена декоративных элементов. На западной сте­не на уровне хор видны следы заложенной в древности двери, через которую проходили женщины, допускавшие­ся к богослужению только через хоры. Позднее ведущая на хоры наружная лестница была разобрана, а внутри воз­ведена другая. Храм полон воздуха и света, его гладкие стены покрыты штукатуркой, некогда украшенной фрес­ками, от которых теперь сохранился лишь пояс медальо­нов в алтаре, и каждый вошедший сюда сразу ощущает, что храм этот создан для праздничных, торжественных богослужений.

В XVI веке в западном помещении была построена усы­пальница, стены, и потолок которой были богато распи­саны, вероятно, мастерами из Старого Афона. Среди сю­жетов росписи особенно интересны сцены «Несения кре­ста», «Распятия» и «Плача». О том, что Пицундский со­бор был обновлен во второй половине XVI века, а вокруг него были возведены какие-то оборонительные сооруже­ния, говорит сохранившаяся здесь греческая надпись:

«Помяни, господи, раба своего Пароскева Зографа (живописца), который создал это святилище и сей турлеон (башню) во время владычества тирана и католикоса Евдемона. Ты, господи, ведаешь все и исполни их мило­стью своею». В результате междоусобиц и угрозы нападе­ния со стороны турок в XVII веке резиденция абхазских католикосов, до этого размещавшаяся в Пицунде, пере­местилась в Гелати. Собор был заброшен. Но он продол­жал привлекать к себе как местное население, которое приходило к его стенам давать клятвы, так и чужезем­цев. Здесь делали остановку запорожские казаки, ходив­шие набегами на Турцию.

В 1833 году храм посетил Ф. Дюбуа де Монпере, оста­вивший в своем дневнике следующую восторженную за­пись: «Вот я перед лицом одной из самых живописных руин, какие я только когда-либо знал. Мне говорили об этом здании с восхищением, но впечатление, которое оно производит, превзошло все мои ожидания - этот стиль, благородный и смелый, изумляет среди дикой природы Абхазии». После этого собор многократно привлекал к себе внимание исследователей. Однако пока точно время его постройки не определено. Одни авторы датируют его VI веком, другие - XI—XII веками. Конструктивные осо­бенности храма объединяют его с группой раннесредневековых церквей Абхазии (Лыхны, Симона Кананита и др.), что, по нашему мнению, позволяет относить этот па­мятник к VIII—IX векам.

В 1960 - 1972 годах в помещении храма функциониро­вал музей-выставка об­щества охраны памятников культуры, перенесенный позд­нее в стоящее рядом монастырское здание, построенное в 1913 году. В настоящее время в храме после проведения реставрационных работ разместился концертный зал; здесь установлен орган, созданный Потсдамской органной фирмой «Александр Шуке». В пицундском органе около четырех тысяч трубок, пятьдесят один регистр и три клавира. И звучат теперь над древними сводами храма торжественные фуги Баха, привлекая сюда многочисленных любителей классической музыки.

Местные жители рассказывают о храме такую легенду:

«Прекрасен и величествен этот храм. Едва ли найдется ему подобный по прочности и красоте... Поспорили когда-то зодчий храма и мастер, строивший водопровод на мы­се, кто скорее выполнит свою работу. Проигравший дол­жен был лишить себя жизни — броситься с крыши хра­ма. Быстро поднимались стены храма. Но водопровод про­кладывался еще быстрее, и когда встретился зодчий со своим соперником, тот показал ему водопровод, который уже был закончен. Пришлось, согласно уговору, поднять­ся зодчему на недостроенный купол храма; бросился он оттуда вниз на камни и разбился насмерть, а на куполе осталась отметина - след его ног, углубление в растворе, которым скрепляли камень. Достроил Пицундский храм молодой его преемник. И если вы внимательно вгляди­тесь, то заметите, где кончил строить старый зодчий и где продолжил молодой». Водопровод давно бездейству­ет, и лишь небольшая часовенка, которую предание свя­зывает с этим сооружением, продолжает стоять внутри церковной ограды. А Пицундский собор стоит и поныне во всем своем величии, к нему стекаются толпы народа, добром поминая безвестного зодчего.

Возможно, именно в XVI веке вокруг Пицундского хра­ма была возведена мощная оборонительная стена. Мате­риал, из которого она сложена, позволяет думать, что строители стены использовали в качестве каменоломни римскую крепость, стоявшую рядом. Об этом пишет и графиня П. С. Уварова: «В ограде найдете... булыжники, и глыбы тесаного конгломерата, и греческую черепицу, и кирпич, и обломки мрамора. Может быть, из тех же раз­валин происходят три мраморные зеленоватые колонны, приделанные к звоннице, две пестрые, более драгоценные мраморные колонны, которые находим в дверях водопро­водной часовенки, и та ионическая капитель из белого мрамора, которую нам удалось разыскать в куче облом­ков, лежащих во дворе». Она упоминает об интересной легенде, связанной с этой стеной. Послушайте, что рас­сказывают здешние старики: «Посмотрите на ограду Пи­цундского храма. Она сложена будто второпях, будто ее строителям отпущено было времени в обрез, возвели они стену в считанные дни... А так и было. Нахлынули тогда на землю Абхазии завоеватели-иноверцы, все круша на своем пути... Храму на Пицунде грозило разорение, ибо не был защищен храм ничем, кроме патриаршего благо­словения. Тогда обратился патриарх ко всему народу, при­звал спасти великую святыню в Пицунде. И прислушал­ся народ к его голосу. Тысячи и тысячи собрались тогда у здания храма. Только стена высотой в пятьдесят лок­тей может спасти храм. Но неприятель уже близко. «То­ропитесь! Пусть каждый положит вокруг храма один ка­мень - и будет в стене десять тысяч камней. Пусть каж­дый положит по пять камней - и не взять врагу святы­ни!» - провозгласил патриарх, и закипела работа. С гор понесли люди к храму громадные валуны, камни из раз­рушенных городов везли издалека люди на повозках и несли на руках. Когда народ принялся возводить стену, едва вставало солнце. А в лучах заходящего солнца все увидели стену, воздвигнутую собственными руками...

...И когда подошел враг к Пицунде, он был изумлен, ибо только утром еще доносили лазутчики, что беззащи­тен храм. А сейчас громадная стена окружала святыню, и была она неприступна...»

В 1830 году русский военный гарнизон, обосновавшись в Пицунде, укрепил древние стены, пристроив в углах обширные бастионы.

Современная Пицунда - это благоустроенный курорт. Здесь в окружении тридцати тысяч реликтовых сосен и вечнозеленого самшита - «абхазской пальмы» - на са­мом берегу Черного моря выросли семь 14—15-этажных гостиниц-пансионатов, принимающих одновременно около трех тысяч человек. Рядом выстроены первоклассные сто­ловые, рестораны, административно-торговый центр, лет­ний кинотеатр на тысячу мест, автомобильная стоянка на триста автомашин, плавательные бассейны с подогревом воды. Здания окружены бетонными дорожками, клумба­ми, зелеными лужайками, украшенными скульпту­рами. Здесь и монументальная фигура легендарной колхидянки Медеи с детьми и замечательный цебельдинский рельеф VIII века.

Менее часа необходимо теперь путешественнику, чтобы из Пицунды попасть в Гагру - «Железные ворота» сред­невековья, замечательный курорт сегодняшнего дня.

Древнейший архитектурный памятник Гагры - укреп­ление, расположенное у устья реки Жоэквары. В IV—V веках здесь на самом берегу моря у подножия горы римлянами была возведена прямоугольная в плане крепость-кастелла. Характерная кладка этого времени из крупных квадров хорошо видна и теперь в восточной стене крепости, где также сохранились древние крепостные ворота с каменной аркой. В XI веке часть крепостных стен была разобрана, а камень, возможно, был использо­ван при сооружении храма. Название «Гагра» впервые встречается на карте, составленной итальянцем Пиетро Весконте в 1308 году. Размещенная здесь генуэзская фак­тория была известна в XIV—XV веках под именем «Какара», или «Хакари». В 1830 году крепость была восста­новлена и основательно перестроена высадившимся здесь русским военным отрядом. И теперь еще хорошо видны мощные бастионы, пушечные и ружейные бойни­цы в стенах. Гагра в те времена была далеко не таким благодатным местом, каким она стала в текущем столетии. Служивший в Гагре известный писатель-декабрист А. А. Бестужев-Марлинский так описывал эти места: «Есть на берегу Черного моря, в Абхазии, впадина между огромных гор. Туда не залетает ветер; жар там от раскаленных скал нестерпим и, к довершению удовольствий, ручей пересы хает и обращается в зловонную лужу. В этом ущелье по­строена крепостишка, в которую враги бьют со всех сто­рон в окошки, где лихорадка свирепствует до того, что полтора комплекта в год умирает из гарнизона... Там сто­ит Пятый Черноморский батальон, который не иначе моэкет сообщаться с другими местами, как морем и, не имея пяди земли для выгонов, круглый год питается гнилою солониною. Одним словом, имя Гагры... однозначаще со смертным приговором...»

Особый интерес представляет Гагрский храм, рас­положенный в центре крепости. Стены его сложены из крупных блоков известняка, достигающих 1,5 метра в по­перечнике. Две такие громадные плиты, поставленные вертикально, образуют своими гранями углы в западной стене церкви. Блоки в облицовке подогнаны не очень тщательно, сложены без соблюдения рядов. Фактура бло­ков перекликается с квадрами, из которых сложен древ­нейший слой крепостных стен: не исключено, что часть строительного материала для храма взята оттуда. Храм отличается простотой плана: это зал с массивными пи­лястрами и с примыкающей с востока полукруглой ал­тарной апсидой, никак не выделенной снаружи, и двумя приделами - южным и северным. Коробовый свод вос­становлен в начале века. Временем сооружения храма ча­ще всего с легкой руки краеведов XIX столетия считают VI век. Однако в его конструкции отсутствуют черты, ха­рактерные для раннесредневековой храмовой архитекту­ры Абхазии, представленной Пицундским, Лыхненским, Бзыбским, Мсыгхвинским и другими храмами. Прямо­угольные очертания наружного плана восточной части, и другие особенности позволяют отнести Гагрскую цер­ковь к памятникам грузинского храмового зодчества не ранее конца Х—XI века.

К входу в храм ведет дорожка из больших, отшлифо­ванных до блеска тысячами ног известняковых плит, об­саженная высокими кипарисами, которые образуют тенистую аллею. Внутри, в полутьме, голые стены из плит с грубо, неровно обработанной поверхностью производят су­ровое, даже какое-то дикое впечатление. Мощь и просто­та. Массивные столбы и арка алтарной преграды, лаконич­но украшенная в своей вершине рельефным крестом, низ­кие широкие дверные проемы, словно напоминающие о том, что здесь молились, совершали обряды суровые мол­чаливые люди. Сейчас здесь музей абхазского оружия. В витринах выставлены кремневые рубила и наконечники дротиков, бронзовые топоры, кинжалы и боевые брасле­ты, античные шлемы, щиты, наконечники копий, мечи, топоры, средневековые кольчуги, шлемы, сабли...

От Гагры Черноморское шоссе приводит к поселку Гантиади, расположенному у устья горной реки Хашупсе. В самом поселке и в его окрестностях немало интересных крепостей, храмов, дольменов. Один из наиболее ярких раннехристианских памятников Абхазии - Цандрипшская, или Гантиадская, базилика, стоящая на самом берегу моря в зарослях акации. Хорошо сохранилась центральная апсида с полу сводом (конкой), южная стена с примыкающим к ней продольным помещением, запад­ная стена с входом и окном над ним. Первоначально цер­ковь имела деревянное перекрытие, которое было, затем заменено каменными сводами, для чего в центральном зале у стен были возведены дополнительные прямоуголь­ные столбы. Памятник является древнейшим известным образцом сочетания центральной пятигранной снаружи апсиды с полукруглыми боковыми апсидами. Однако его главной особенностью является расширение во внешние стороны боковых помещений восточной пред алтарной части (трансепт), что находит ближайшую аналогию в ка­федральной церкви, построенной по распоряжению импе­ратора Юстиниана I в середине VI века на его родине в Царицином Граде (Юстиниана Прима, в нынешней Юго­славии). В литературе укрепилось мнение, что именно в этой базилике следует видеть храм, который, согласно византийским источникам VI века, был построен Юстиниа­ном для абазгов. Нужно, однако, отметить, что Гантиади не был столичным городом и располагался на окраине древней Абазгии, основная территория которой в VI веке располагалась между Новым Афоном и Гагрой. Храм был построен на самом берегу моря, на площади приморской, по-видимому, византийской крепости, основательно раз­рушенной в последние десятилетия.

Заглянем в глубь живописного ущелья реки Хашупсе. Здесь в семи километрах от побережья высится гора, на вершине которой находятся руины одной из крупнейших крепостей раннесредневековой Абхазии. Это - Хашупская крепость. Ее территория делится на два яруса. Верх­няя крепость представляет собой замкнутый овал стен, возведенных из плитняка с соблюдением рядов в наруж­ном панцире кладки. Массивные ступени каменной лест­ницы вводят в широкий проем ворот. Справа видно углуб­ление в скале, служившее, вероятно, цистерной для сбора дождевой воды, за ним просматривается регулярная клад­ка дозорной башни. Влево уходит лес, в котором скрыты древние фундаменты. На краю обрыва расположены руи­ны большой трехапсидной базилики, со стен которой от­крывается замечательная панорама высокогорий Гагрского хребта с пихтовыми лесами, альпийскими лугами, с пластами снега на них.

Юго-западнее нагорной крепости, на склоне горы нахо­дилось городище. Поскольку гора недоступна со всех сто­рон, кроме восточной, здесь была сооружена лишь одна стена, круто спускающаяся вниз. Сквозь лесную чащу и заросли колючек виднеется правильная кладка стен, пора­жающих своей монументальностью. На 10 метров подни­мается их двухметровая толща, укрепленная тремя мно­гоярусными башнями. Наружный край стены когда-то венчался зубцами, за которыми проходила боевая дорож­ка. На стену вели каменные лестницы.  

 


Hosted by uCoz